В. К. Кантор.
(Из статьи “Долгий навык к сну”). 1989 г.

“Обломов” — из тех русских романов, к которым постоянно обращается мысль: не только для литературоведческих штудий, но прежде всего для того, чтобы понять принципы и особенности развития отечественной культуры…

Роман Гончарова каждый раз трактовался по-новому, причем менялась не характеристика образа, — все сходилось, что в Обломове изображен сонный ленивец, — менялась оценка, менялось отношение к герою…

Герой романа Илья Обломов далеко не одномерен: он представляется трагическим героем, изображенным иронически, хотя с горькой иронией, возможно, даже с любовью…

С позиции человека живого, пытавшегося преодолеть засыпание-умирание своей культуры, рисовал Гончаров (как Гоголь, как Чаадаев) окружавшую его действительность…

Для того чтобы совершить богатырское деяние, будущему герою надо было бы прежде всего выдержать бой с Обломовкой, укоренившейся в его душе…

Гончаров слегка иронизирует, но вместе с тем ясно сообщает, что няня “влагала в детскую душу память и воображение Илиаду русской жизни”, иными словами, у нас есть основание для параллели: Илья Муромец — Илья Обломов.Укажем хотя бы на имя — Илья, достаточно редкое для литературного героя. Оба сидят сиднем до тридцати трех лет, когда с ними начинают происходить некие события. К Илье Муромцу являются калики “перехожие-переброжие”, исцеляют его, наделяя силой, и он, явившись ко двору великого князя Владимира, затем отправляется странствовать, совершая подвиги. К Илье Обломову, уже обалдевшему от своего лежания на постели (будто на печи), является старый друг Андрей Штольц, тоже путешествующий по всему миру, ставит Илью на ноги, везет ко двору (не великого князя, разумеется) Ольги Ильинской, где, наподобие тут уж скорее не богатыря, а рыца-ря, Илья Ильич совершает “подвиги” в честь дамы: не лежит после обеда, ездит с Ольгой в театр, читает книги и пересказывает их ей…

Не Обломов виноват в общественной спячке, он просто никак не может преодолеть ее, вырваться из сковывающих пут сна. Но, в отличие от представителей остальных слоев общества, именно у дворянина Обломова есть эта возможность, возможность выбора. И его трагическая вина, по Гончарову, в том и состоит, что он этой возможностью, подаренной ему историческим развитием, не пользуется. Дело в том, что русское дворянство, выросшее на субстрате крепостного рабства, как и свободное население античных полисов, использовавших рабский труд, имело все предпосылки для высокого досуга — основного условия творческой деятельности. Через деятельность Пушкина, Чаадаева, декабристов, Герцена, Льва Толстого шла духовная подготовка всеобщего освобождения. В общество вносилась идея свободы…

Способен ли реализовать себя Илья Ильич, преодолев архетип “обломовщины”? Это и была проблема, решавшаяся Гончаровым. Ведь сила у героя есть; не случайно его сопоставление с Ильей Муромцем. Но любое развитие означает выход за пределы себя, преодоление неподвижности, стабильности, что предполагает усилие, ибо человеком никто не рождается…

Герой гибнет в борьбе с косным и враждебным окружением, желающим погубить его свободно-деятельную личность. Напротив, близкие пытаются поддерживать деятельное начало в герое, ибо оно в нем есть… Прежде физической смерти наступает духовная погибель…

Представителем активного цивилизующего начала в романе Гончарова выступает Андрей Штольц, которому так не повезло в русской критике… Отчего так не любят Штольца? На нем, пожалуй, самый страшный грех: он, как русский капиталист, взятый с его идеальной стороны. Слово же “капиталист” звучит для нас почти ругательством… А буржуазный пафос Штольца был в этот момент много прогрессивнее для России, чем крепостнический застой… Штольце Гончарова интересовало слияние, синтез двух культур…

Гончаров утверждает, что такое двукультурие наиболее перспективно для развития человеческой личности, а стало быть, и ее деятельности на благо людей, наиболее продуктивно для духовного обогащения той страны, той культуры, где эта личность существует…